=9= например, в героической арии Людмилы (Зачем мне жить?( Сила и ревность борьбы за святость небесной возвышенной любви заставляет вспомнить, например, блаженную Ксению. Она, воплощение любви, приняла на себя образ и имя своего мужа Андрея, что значит (мужественный(, а вместе с тем образ жизни столь высокий, что нам невозможно и представить.
Обычное для России соединение нежности и мужества есть раскрытие христианского достоинства и смирения, которое мы видим в Самом Господе.
Черты генеральной интонации России как выражения православного характера, совестливой психологии, произведения православной веры, устремляющей человека не к внешним карьерным целям, а к истинной жизни с Господом, — слышатся и в инструментальной музыке — в сочинениях Рахманинова, в первой части b-moll-ного концерта Чайковского, в побочной партии Седьмой симфонии и в других произведениях Прокофьева...
И все это – в ростке уже у Глинки…
По мысли Чайковского, самой трудной проблемой для композитора является “проблема финала” в симфониях. Важна она и для сценических жанров. Смысловое содержание финала – человек общественный, homo communius, по определению музыковеда М.Арановского. Священным огнем обжигает это слово: народ православного древнего Запада так назвал сокровеннейший момент церковной службы: communio – причастие. Причащающиеся Жизни вечной образуют народ Божий, невидимый град в видимом теле общества.
Где обрести такой соборный финал? Высший образец находим мы в гениальном “Славься” из оперы “Жизнь за Царя” Глинки. Откуда его ликующая подъемная сила? От церковных гимнов, всегда полетных,<<<назад<<< * переход на стр. 1-17 * оглавление* выход * >>>далее>>> * * *