=128= хаотические блуждания интонации, словно потерявшей зрение и слух/ у ансамбля – усыхание вертикали в пустую звуковысотную рамку, в которой вновь возникает похоронный марш, также усохший – до звука шагов, большого барабана и гулких стонов выносимого со сцены второго контрабаса (в ремарках автора: «контрабас для трех музыкантов»; со сцены его выносят как гроб – идущий впереди держит на плече гриф, правой рукой трогая струны, а левой раскручивая колки; два других поддерживают инструмент плечами, при этом у идущего справа в руке смычок, древком которого он ударяет по деке)… Последняя фаза: голоса солирующих скрипок медленно воспаряют вверх и затихают/ из одиноких – вначале ритмичных, затем аритмичных – ударов большого барабана (последние биения сердца?) в ансамбле вырастает простое трезвучие. На фоне ранящих темброво-фактурных сгустков и зияющих пауз «Шекспир-концерта» мажорная ясность трезвучия кажется музыкой после музыки. Логичное завершение для пьесы после пьесы. Оно, однако, не сваливается как снег на голову. Ведь трезвучие есть заполнение октавного возгласа солиста, с которого начинался «Шекспир-концерт». Трезвучие также можно понять как нейтральный остаток топающих высотных вертикалей, в которые начальные шаги ансамбля разрослись в кульминации. Так что с точки зрения музыкальной композиции все ружья выстрелили. Выстрелили в том числе и сценически. В «Умирающем Гамлете» четыре ключевых мизансцены. Вначале: одинокий солист + выходящий ансамбль. До кульминации: единый монолог ведут черная и белая скрипки. Наглядна раздвоенность героя: слышен – на фоне видимого как невозможный парадокс – единственный<<<назад<<< * переход на стр. 1-601 * оглавление* выход * >>>далее>>> * * *