=279= в дни, заранее установленные начальством. Это – неправда; немцы, как и все другие люди, умирают «по вся дни».По приезде в Берлин мы быстро прорепетировали в Королевском театре все оперы. «Verboten» всячески мешал мне, а также товарищам итальянцам и французам, но дружными усилиями мы его преодолели.Первым шел «Мефистофель». Как всегда, волнуясь перед спектаклем, я закурил в моей уборной папироску. Явился дородный, точно каменный, пожарный и сказал мне:– Verboten!
Указывая ему пальцами на мое сердце, голову и прочие члены, я стал убеждать его, что курить – необходимо для меня. Он не поверил и произнес длинную речь, в которой я понял только одно слово – штраф!
– Ну, и пускай штраф, а курить я буду!
Он ушел нахмурясь, и мне показалось, что за кулисами готовятся арестовать меня.
Тут, на счастье, явился Гинсбург, и я попросил его выхлопотать мне у соответствующей власти разрешение курить. Всемогущий Гинсбург устроил это сложное дело: снова явился пожарный, принес два ведра воды, поставил их около меня с боков и объяснил, что вода имеет свойство гасить огонь.
– Jawohl! – сказал я.
Успокоенный пожарный вышел из уборной, но встал у двери ее и так простоял весь спектакль. Мне очень хотелось, чтобы он взял в руки брандспойт, но я не знал, как сказать ему это. Все, что мы играли, очень нравилось и публике, переполнявшей уютный и милый Королевский театр, и кайзеру Вильгельму, который держался среди публики удивительно просто, словно публика была любезным хозяином, а он ее почетным гостем.
«Мефистофель» очень удивил немецких драматических артистов. Кроме Барная, которого я уже знал как<<<назад<<< * переход на стр. 1-455 * оглавление* выход * >>>далее>>> * * *