=520= бала). Параллельно замене родовитости капиталами манеры заменялись шиком. Грандиозность разодетой толпы и шумного оркестра исключали «просматриваемость» (а значит, и необходимость) изысканных манер и «прослушиваемость» тонкой беседы. Бал отслаивался от этикета и прослаивался сырым упоением свободой (в том числе и пластической свободой, т.е. недисциплинированной размашистостью движений). В 1841 году различия между общедоступными и великосветскими балами были уже очевидны: «В маскарадах Большой оперы <…> женщины в мужских костюмах и мужчины в разных фантастических одеяниях, охватив, сжав друг друга, вихрем несутся вдоль залы, опрокидывая все, что попадется на пути. Вопли и бешеные крики неистового удовольствия возносятся до небес; громовая музыка не в состоянии заглушить адский шум; всякое движение есть обида, с умыслом нанесенная приличию; всякое слово – неблагоразумие или вольность человека, разорвавшего на время все связи с обществом и его условиями. В первый раз, как я увидел эту оргию, эту скачущую толпу, услышал эти визги женщин, меня кинуло в дрожь буквально: мне показалось, будто пушечным выстрелом выкинуло меня вдруг из настоящей жизни куда-то за две тысячи лет к вакханалиям и луперкалиям; таковы маскарады Парижа в Большой опере! Какая разница с балом, данным в Opйra Comique высшим легитимистским обществом в пользу пансионеров Карла XI <…> В 10 часов все ложи наполнились разодетыми дамами <…> В самой зале чинная теснота, толчки утонченной вежливости, молчаливые кадрили…» (см.: Анненков П.В. Парижские письма. М, 1983. С. 56). У распространившихся по Европе больших «Элизиумов» появились меньшие<<<назад<<< * переход на стр. 1-601 * оглавление* выход * >>>далее>>> * * *