=427= всех элементов формы, всегда раскрывающейся в непрерывном интонационном становлении; а в результате восприятия остается в сознании ощущение ясности, стройности, уравновешенности, «тоничности» музыки-мысли, независимо от нервности ее эмоционального тона. У Шопена все, каждая интонационная деталь, организует лад, как будто колебля его.
То же с формой. Например, можно спорить о схемах-конструкциях его баллад. А в них-то мысль Шопена течет с убедительнейшей закономерностью благодаря неискоренимо убедительной интонационной логике. И, пройдя «путь каждой баллады» совместно с композитором, интонируя ее с ним, внимательный, мыслящий слушатель получает высокую интеллектуальную радость тесного, непосредственного соприкосновения с музыкой во всем богатстве ее выразительности.*
Я только что вкратце повторил мысли о развитии важнейших этапов интонационного «формования» музыки в Европе
согласно вышеизложенному на протяжении всего исследования, но с «продвижением» наблюдений моих в XIX веке.
Если в лице Бетховена объединилось «прошлое» и наметилось и «будущее» музыки, то XIX век оказался не только «собирателем» былого интонационного опыта, но и его колоссальным раскрытием. Поэтому осознание всех элементов, образовавших музыкальную форму, как проявлений интонационно-сти продолжалось с исключительным напряжением, что и проявилось в поисках тембра как выразительного языка. На примерах Берлиоза и Шопена уже было ясно, как шла работа композиторской мысли и в каких бурных творческих противоречиях<<<назад<<< * переход на стр. 1-492 * оглавление* выход * >>>далее>>> * * *
